Вариант 19 - Страница 91

Герману совершенно не хотелось выглядывать из-за плеча командирши. Прот тоже не проявлял инициативы. Посмотрел на прапорщика:

— Это же только плоть. Бренность.

— Тухлая бренность, — пробормотал Герман.

— Точно, — сказала, не оборачиваясь, Катя. — Прах бесчувственный. Но дышать невозможно. Черт, нужно было зимы подождать. За мной, осторожненько…

Герман постарался вообще перестать дышать. Труп был привязан к молодому дубку. Веревка, захлестнувшая шею, ослабла и колени мертвеца подогнулись. К дереву привязывали, должно быть, уже мертвого — руки свободно свисали, на ремне болталась расстегнутая, с выглядывающей рукоятью нагана, кобура. Безглазое лицо мертвеца страшно скалилось остатками обгрызенных губ. Широченные шаровары, пропитанные гноем разлагающейся плоти, отвисли.

"Черт с ним", — подумал Герман. "Раз в шароварах — черт с ним. Может, он тоже из тех".

— Нет, именитым патологоанатомом мне не стать, — с трудом выдавила из себя Катя, и, тем не менее, шагнула ближе к трупу. Стараясь не стать в пятно, натекшее из тела, начала что-то делать над черепом мертвеца.

Герман отвернулся. Главное — не сглатывать и не дышать… Что ж она, сука, со всеми нами вытворяет? Зачем сюда привела? Разве можно людям на такой поляне быть? Ну почему сил не хватает эту тварь бесчувственную окончательно и бесповоротно возненавидеть?!

— Герман Олегович, — Прот ткнул в землю шагах в пяти от жуткого дерева.

По траве били частые дождевые капли, но все равно можно было разглядеть очертания большого кострища.

— Пентаграмму пытался изобразить. Звезду, надо думать. Кривоватая получилась, — объяснила Катя. В руках у нее был штык с какой-то дрянью, подцепленной на кончик острия. — Пошли отсюда. Можно через поляну. Только под ноги смотрите.

Герман, стараясь не ускорять шаги, двигался за предводительницей. Дождь отсекал вонь, отсекал ужасную щербатую усмешку мертвеца. Прапорщик искренне надеялся, что труп не провожает их безглазым взглядом.

Прот вдруг шарахнулся вбок, наступив на ногу Герману. Прапорщик зашипел от боли в отдавленных пальцах.

— Без паники, — пробормотала Катя. — Ну да — вот и третий. Парами всегда проще работать.

Герман увидел торчащие из земли носы сапог. Могила была мелка — вполне различимы очертания небрежно присыпанного тела в размокшей земле. В изголовье могилы торчала лопата с сучковатым черенком.

— Пойдемте отсюда, — прохрипел Герман.

Катя не возражала. Теперь прапорщик прихрамывал впереди, мечтая оказаться подальше от проклятого места.

— Под ноги посматривайте, — напомнила Катя.

Герман хотел ее послать, но побоялся открыть рот. Завтрак переварился давным-давно, но опоганить рваные сапоги собственной желчью все равно не хотелось.

— Стойте! Екатерина Георгиевна, это та поляна! Ей-богу, та! Я ее с этой стороны точно узнал, — сдавленно вскрикнул Прот.

— Угу, прекрасное, уединенное местечко. Навек в душу западает. Пошли под какое-нибудь укрытие забьемся и обсудим впечатления.

Дождь шумел высоко в ветвях, а здесь, под кронами могучих сосен, было почти сухо. Умиротворяющее пахло смолой. В сторону проклятой поляны Герман принципиально не смотрел.

— Блин, экая эксклюзивная экскурсия получилась, — пробурчала Катя. — Какие будут предложения?

Они с Протом сидели на корточках, прислонившись спинами к стволу. Герман, упрямо стоял, привалившись к дереву плечом.

— Идем дальше, — решительно сказал прапорщик. — Здесь этот ваш… расправился с сообщниками. Значит, клад, если он существует, где-то недалеко. Вы следы обнаружить можете?

— Думаю, что нет. У меня предчувствие, что следы кончились.

— То есть?! — обозлился Герман. — Почему нельзя их снова отыскать? Или хотите сказать — дождь все дело испортил?

— Екатерина Георгиевна хочет сказать, что золото на этой поляне, — объяснил бледный как мел Прот.

— Чушь какая! — фыркнул Герман. — Здесь остается еще пирамиду черепов насыпать и прочие дьявольские приметы изобразить. Кто на этот паноптикум ужасов наткнется, навек место запомнит и по всем углам растрезвонит. Ваш знакомый, Екатерина Георгиевна, не идиот. Клады в таких местах не прячут.

— Клады не прячут, — согласилась Катя. — Зато для временного хранения место как раз подходящее. Наткнутся местные обитатели — без попа сюда больше не сунутся. Капище языческое, дьяволовы обряды, ведьмовской шабаш, секстанты люциферовы, — ну, Прот вам поможет выбрать версию по вкусу. Место глухое, время смутное, власти нету — когда сюда еще осмелятся придти? А груз он заберет в самое ближайшее время. Удачно мы пришли.

— На поляне, кроме мертвецов, ничего нет, — упрямо сказал Герман. — Ваше золото — это не кошелек с десятком империалов, его между корнями не сунешь. Где там ящики спрятать можно?

— Ясно где, — Прот поежился, — в могилке.

— Там же мертвец, — растерянно сказал прапорщик. — Полагаете, он на злато положен? Но это же… это же кощунство просто.

— У нашего друга такое тонкое чувство юмора, — пробурчала Катя. — Он, гад, не знал, что я детские страшилки тоже читала. Вот сука, удружил работенку.

— Екатерина Георгиевна, вы в своем уме?! — в ужасе застонал Герман. — Могилы осквернять? Нет, я на такое никогда не пойду.

— И не нужно, — сухо сказала командирша. — Найдется кому грязную работу делать. Вы, Герман Олегович, успокойтесь и скажите: вот эта штучка вам не знакома? На грязь постарайтесь не обращать внимание.

Герман морщась всмотрелся в покачивающийся на кончике штыка предмет. Кольцо, скрепленное с куском проволоки.